Неточные совпадения
Стало быть, если, как
говорят, представителей общества, живущих в Петербурге, только пять, то охранение доходов каждого из них обходится ежегодно казне в 30 тысяч, не
говоря уже
о том, что из-за этих доходов приходится, вопреки
задачам сельскохозяйственной колонии и точно в насмешку над гигиеной, держать более 700 каторжных, их семьи, солдат и служащих в таких ужасных ямах, как Воеводская и Дуйская пади, и не
говоря уже
о том, что, отдавая каторжных в услужение частному обществу за деньги, администрация исправительные цели наказания приносит в жертву промышленным соображениям, то есть повторяет старую ошибку, которую сама же осудила.
— И философия ваша точно такая же, как у Евлампии Николавны, — подхватила опять Аглая, — такая чиновница, вдова, к нам ходит, вроде приживалки. У ней вся
задача в жизни — дешевизна; только чтоб было дешевле прожить, только
о копейках и
говорит, и, заметьте, у ней деньги есть, она плутовка. Так точно и ваша огромная жизнь в тюрьме, а может быть, и ваше четырехлетнее счастье в деревне, за которое вы ваш город Неаполь продали, и, кажется, с барышом, несмотря на то что на копейки.
Он охотно
говорил обо всем: и
о народе, и
о высших соображениях, и
о святости
задачи, к выполнению которой он призван.
Сперва начали
говорить, что учреждается компания для"разведения и обделки льна", а еще через несколько месяцев прошел слух
о другой компании, которая поставила себе
задачей вытеснить из торговли английский прессованный хмель и заменить его таковым же русским.
И все чаще она ощущала требовательное желание своим языком
говорить людям
о несправедливостях жизни; иногда — ей трудно было подавить это желание — Николай, заставая ее над картинками, улыбаясь, рассказывал что-нибудь всегда чудесное. Пораженная дерзостью
задач человека, она недоверчиво спрашивала Николая...
— И я тоже не желаю, а потому и стою, покамест, во всеоружии. Следовательно, возвращайтесь каждый к своим обязанностям, исполняйте ваш долг и будьте терпеливы. Tout est a refaire — вот девиз нашего времени и всех людей порядка; но
задача так обширна и обставлена такими трудностями, что нельзя думать
о выполнении ее, покуда не наступит момент. Момент — это сила, это conditio sine qua non. [необходимое условие (лат.)] Правду ли я
говорю?
Мы вам не враги, отнюдь нет, мы вам
говорим: идите вперед, прогрессируйте, даже расшатывайте, то есть всё старое, подлежащее переделке; но мы вас, когда надо, и сдержим в необходимых пределах и тем вас же спасем от самих себя, потому что без нас вы бы только расколыхали Россию, лишив ее приличного вида, а наша
задача в том и состоит, чтобы заботиться
о приличном виде.
Есть вещи, об которых никогда нельзя достаточно наговориться, и к числу их принадлежат именно те цели,
о которых я вам
говорю и которых достижение составляет всю
задачу моей администрации.
Фрези Грант, хотя была доброй девушкой, — вот, скажем, как наша Дэзи… Обратите внимание, джентльмены, на ее лицо при этих моих словах. Так я
говорю о Фрези. Ее все любили на корабле. Однако в ней сидел женский черт, и, если она что-нибудь задумывала, удержать ее являлось
задачей.
Я знаю многих, которые утверждают, что только теперь и слышатся в литературе трезвенные слова. А я так, совсем напротив, думаю, что именно теперь-то и начинается в литературе пьяный угар. Воображение потухло, представление
о высших человеческих
задачах исчезло, способность к обобщениям признана не только бесполезною, но и прямо опасною — чего еще пьянее нужно! Идет захмелевший человек, тыкаясь носом в навозные кучи, а про него
говорят: вот от кого услышим трезвенное слово.
Шабельский. Да, я был молод и глуп, в свое время разыгрывал Чацкого, обличал мерзавцев и мошенников, но никогда в жизни я воров не называл в лицо ворами и в доме повешенного не
говорил о веревке. Я был воспитан. А ваш этот тупой лекарь почувствовал бы себя на высоте своей
задачи и на седьмом небе, если бы судьба дала ему случай, во имя принципа и общечеловеческих идеалов, хватить меня публично по рылу и под микитки.
Поэтому он
говорил о необходимости науки, под которой разумел науку академическую, и когда
говорил о долге, то опять разумел «свой долг», свою
задачу жизни, связанную с дипломом…
Я не
говорю уже
о спертом воздухе в помещениях, снабженных двойными рамами и нагреваемых усиленной топкой печей, — этого одного достаточно, чтобы при первом удобном случае бежать на простор; но кроме того у каждого культурного человека есть особливое занятие, специальная
задача, которую он преследует во время зимнего сезона и выполнение которой иногда значительно подкашивает силы его.
Во время рекреаций Гульч рассказывал
о разных неразрешимых математических
задачах, за разрешение которых там или сям установлены премии. Так
говорил он
о миллионной премии, назначенной англичанами, за деление геометрическим путем угла на три части.
В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который
говорит: «Недавно в немалом благородном собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей
задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется мудрецов, за то одно не знающих святости христианского закона, понеже никакого
о нем понятия не имеют».
Вопрос этот так общ, что и в прежнее время нельзя было не
говорить о нем, и действительно, даже в самое глухое время нашей литературы нередко появлялись у нас книжки и статейки: «
О задачах педагогики как науки», «
О воспитании детей в духе христианского благочестия», «Об обязанности детей почитать родителей» и т. п.
Он с любовью и радостью начал
говорить о том, что у него уже готово в мыслях и что он сделает по возвращении в Москву; что, кроме труда, завещанного ему Пушкиным, совершение которого он считает
задачею своей жизни, то есть «Мертвые души», у него составлена в голове трагедия из истории Запорожья, в которой все готово, до последней нитки, даже в одежде действующих лиц; что это его давнишнее, любимое дитя, что он считает, что эта плеса будет лучшим его произведением и что ему будет с лишком достаточно двух месяцев, чтобы переписать ее на бумагу.
Михаил (волнуется). Ф-фу! Уважаемый компаньон, давайте
говорить серьезно. Речь идет
о деле, а не
о справедливости; справедливость — это вот
задача Николая. И я еще раз скажу, что справедливость, как вы ее понимаете, пагубна для дела.
Моя
задача была такова. Нужно, чтобы я убил Алексея; нужно, чтобы Татьяна Николаевна видела, что это именно я убил ее мужа, и чтобы вместе с тем законная кара не коснулась меня. Не
говоря уже
о том, что наказание дало бы Татьяне Николаевне лишний повод посмеяться, я вообще совершенно не хотел каторги. Я очень люблю жизнь.
Тогда еще мужчины не стыдились
говорить о чувствах высокого и прекрасного, а женщины любили идеальных героев, слушали соловьев, свиставших в густых кустах цветущей сирени, и всласть заслушивались турухтанов, таскавших их под руку по темным аллеям и разрешавших с ними мудрые
задачи святой любви.
— Ну, коли
о толке
говорить, так это длинные разговоры пойдут. Надо, голубчик мой, чтоб у каждого человека какое-нибудь дело было, какая-нибудь
задача в жизни.
Действительно,
о чем же именно идет речь, когда
говорят о «теургических»
задачах искусства и в каком смысле возможно и правомерно их утверждать?
При ответе на этот вопрос в тех многочисленных определениях религии, которые делаются в религиозно-философской литературе, в большинстве случаев делается попытка установить те или иные черты (или
задачи) истинной религиозности, иначе
говоря, высказывается нормативное суждение
о том, чем должна или может быть религия в наиболее совершенной форме.
Образ Божий дан человеку, он вложен в него как неустранимая основа его бытия, подобие же есть то, что осуществляется человеком на основе этого образа, как
задача его жизни [Различие между образом и подобием Божьим было сделано уже Оригеном: «Моисей, когда рассказывает
о первом сотворении человека,
говорит: и рече Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию.
Первая
задача исчерпывает собой положительное содержание «язычества» [Ап. Павел в речи в Афинском ареопаге, обращенной к язычникам, дает такую картину религиозного процесса: «От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитания, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся, и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев
говорили: мы Его и род» (Деян. ап. 17:26-8); сродная мысль выражается им же: «Что можно знать
о Боге, явно им (язычникам), ибо Бог явил им.
—
О, Танасио! — горячо вырвалось из груди Иоле, —
о, Танасио,
о храбрости твоей знаем не только мы, простые смертные, но и Его Величество король и Его Высочество наш славный королевич Александр. A об юнаках наших нечего и
говорить. Каждый из них взял за поговорку: храбр, как капитан Танасио Петрович. Так они все
говорят. Но, должно быть, впереди ждет нас слишком непосильная
задача. Да, они слишком многочисленны, да, Танасио, их тысячи тысяч, тогда как нас… И оттого ты так задумчив, дорогой брат.
Нужно ли
говорить о том благородстве мысли и
о той твердой вере в
задачи культуры и морали, которыми проникнуты произведения Боборыкина?
Он перелистывал журнал, а Г.
говорил о его программе и
задачах.
Когда звенел звонок к окончанию работы, вскакивал на табуретку оратор,
говорил о пятилетке,
о великих
задачах, стоящих перед рабочим классом, и
о позорном прорыве, который допустил завод. И предлагал группе объявить себя ударной. Если предварительная подготовка была крепкая, группа единодушно откликалась на призыв. Но часто бывало, что предложение вызывало взрыв негодования. Работницы кричали...